Житие святой блаженной блаженной Ксении Петербургской, Христа ради юродивой.

Житие святой блаженной блаженной Ксении Петербургской, Христа ради юродивой

 

 К числу лиц истинно-юродивых Христа ради, к числу истинно-блаженных, прошедших весь путь нравственного самоусовершенствования и всецело посвятивших себя на служение Господу Богу, бесспорно принадлежит и столь всем известная и глубоко чтимая подвижница XVIII века Ксения Григорьевна Петрова, почивающая на Смоленском кладбище в Петербурге.

 

 

 К великому прискорбию всех почитателей рабы Божией Блаженной Ксении, память народная не сохранила нам решительно никаких известий о том, кто была Ксения по происхождению, кто были ее родители, где она получила образование и воспитание. Можно лишь с вероятностью предполагать, что по происхождению своему Ксения была рода не простого, ибо была она замужем за Андреем Феодоровичем Петровым, состоявшим в ранге полковника и служившим придворным певчим. Память народная, как мы сказали, не знает Ксению Григорьевну как женщину обычную, жившую обыкновенными человеческими интересами. И, действительно, мало ли людей на Божьем свете, мало ли их было и в Петербурге? Где же их всех запомнить! Есть среди людей и много лиц замечательных, известных и при жизни и по смерти какими-либо выдающимися талантами, особливыми заслугами и перед родиной и перед Церковью Православной, но многие ли из них навсегда остаются в памяти народа? Нет, весьма и весьма немногие! Как все человеческое - и знаменитые некогда лица и их заслуги мало-помалу заволакиваются как бы туманом и, наконец, совершенно исчезают из памяти народа, совершенно забываются. Лишь мемуары истории надолго сохраняют известия, и то только о некоторых, особенно выдающихся деятелях. Но Ксения Григорьевна, будучи женой полковника, ничем не выделялась из среды других, современных ей женщин, не совершила она и никаких особенных заслуг ни перед Церковью Православной, ни перед своей родиной, а потому и память народная не сохранила о ней, за первые годы ее жизни, решительно никаких известий. Взамен этого память народная хорошо знает и твердо помнит Ксению Григорьевну, как женщину Христа ради юродивую, как подвижницу Божию, как Блаженную. Твердо помнит народная память и причину, послужившую для Ксении поводом к полному отрешению ее от мира, от всех мирских радостей, удовольствий, привязанностей. Причиной этой была совершенно неожиданная, внезапная смерть горячо любимого, цветущего здоровьем мужа Ксении Григорьевны - Андрея Феодоровича Петрова. Этот неожиданный удар так сильно поразил Ксению Григорьевну, так повлиял на молодую 26-летнюю, бездетную вдову, что она сразу как бы забыла все земное, человеческое, все радости и утехи, и вследствие этого многим казалась как бы сумасшедшей, лишившейся рассудка... Так на нее стали смотреть даже ее родные и знакомые, и особенно после того, как Ксения раздала решительно все свое имущество бедным, а дом подарила своей хорошей знакомой, Параскеве Антоновой. Родные Ксении подали даже прошение начальству умершего Андрея Феодоровича, прося не позволять Ксении в безумстве раздавать свое имущество. Начальство умершего Петрова вызвало Ксению к себе, но из разговоров с ней вполне убедилось, что Ксения совершенно здорова, а потому имеет право распорядиться своим имуществом, как ей угодно.

 

 

 Так смотрели плотские люди на рабу Божию Ксению, не понимая того, что в душе ее со времени смерти мужа совершался великий переворот: происходило полное перерождение плотской женщины в женщину духовную. И, действительно, неожиданная смерть горячо любимого мужа, в котором сосредоточивалась вся цель и весь интерес ее жизни, ясно показала Ксении, сколь непрочно и сколь суетно земное участие. Она сразу поняла, что истинного счастья на земле быть не может, что все земное служит лишь помехой, препятствием для достижения истинного счастья на небе в Боге. Вот почему раба Божия Ксения тотчас же, по смерти мужа, решилась освободиться от всего земного, от всех мирских привязанностей: имущество свое раздала бедным, дом подарила г-же Антоновой, а сама осталась решительно ни с чем, дабы ничто уже не служило ей препятствием к достижению истинного счастья на небе, в Боге. Для достижения же этого счастья она избрала тяжелый путь юродства Христа ради. Облачившись в костюм мужа, т.е. надевши на себя его белье, кафтан, камзол, она стала всех уверять, что Андрей Феодорович вовсе не умирал, а умерла его супруга Ксения Григорьевна и уже никогда потом не откликалась, если ее называли Ксенией Григорьевной, и всегда охотно отзывалась, если ее называли Андреем Феодоровичем. Какого-либо определенного местожительства Ксения не имела. Большею частью она целый день бродила по Петербургской стороне и по преимуществу в районе прихода церкви св. апостола Матфея, где в то время жили в маленьких деревянных домиках небогатые люди. Странный костюм бедной, едва обутой женщины, не имевшей места, где главу приклонить, ее иносказательные разговоры, ее полная кротость, незлобие - давали нередко злым людям и особенно уличным мальчишкам повод и смелость глумиться, смеяться над Блаженной. Но перед Блаженной всегда был образ великого, безвинного Страдальца - Христа, безропотно сносившего и поругания, и оплевания, и заушения, и распятие, и смерть. Вот почему и Блаженная так же безропотно сносила всякого рода глумления над собою. Лишь однажды, когда Ксения уже стала почитаться за угодницу Божию, жители Петербургской стороны видели ее в страшном гневе. Уличные мальчишки, завидя юродивую, по обычаю стали над ней смеяться, дразнить ее. Блаженная, по обычаю, безропотно сносила это. Но злые дети не ограничились одними издевательствами. Видя безропотность и беззащитность Блаженной, они наряду с издевательствами стали бросать в нее грязью, камнями... Тогда, по-видимому, и у Блаженной не хватило терпения. Как вихрь бросилась она за злыми мальчишками, грозя им своею палкою, которую всегда она носила с собою. Жители Петербургской стороны, увидя Блаженную в страшном гневе, пришли в ужас от поступка беспризорных, злых детей и тотчас же приняли все меры к тому, чтобы никто не обижал Блаженную.

 

           

 Мало-помалу к странностям Блаженной привыкли, мало-помалу поняли, что она не простая побирушка-нищая, а какая-то особенная. Многие поэтому стали жалеть ее, старались чем-либо помочь ей. Эта жалость особенно стала проявляться с того времени, как камзол и кафтан мужа на Блаженной совершенно истлели, и она стала одеваться, зимой и летом, в жалкие лохмотья, а на босых ногах, распухших и красных от мороза, носила рваные башмаки. Видя едва одетую, измокшую или озябшую юродивую, многие давали ей теплую одежду, обувь, милостыню, но Ксения ни за что не соглашалась надеть на себя теплую одежду, и всю жизнь проходила в жалких лохмотьях - красной кофточке и зеленой юбке, или наоборот в зеленой кофточке и красной юбке. Милостыню она также не принимала, а брала лишь от добрых людей «царя на коне» (копейки с изображением всадника), и тотчас же отдавала этого «царя на коне» таким же беднякам, как и сама она.

 

 Бродя целыми днями по грязным, немощеным улицам Петербурга, Ксения изредка заходила к своим знакомым, обедала у них, беседовала, а затем снова отправлялась странствовать. Где она проводила ночи, долгое время оставалось неизвестным. Этим заинтересовались не только жители Петербургской стороны, но и местная полиция, для которой неизвестность местопребывания Блаженной по ночам казалась даже подозрительной. Решено было во что бы то ни стало разузнать, где проводит ночи эта странная женщина и что она тогда делает. И жители Петербургской стороны, и местная полиция сумели удовлетворить свое любопытство и успокоиться. Оказалось, что Ксения, несмотря ни на какое время года, несмотря ни на какую погоду, уходит на ночь в поле, коленопреклонно становится здесь на молитву и не встает уже с этой молитвы до самого восхода солнца, попеременно делая земные поклоны на все четыре стороны света.

 

 

 В другой раз рабочие, производившие постройку новой каменной церкви на Смоленском кладбище, стали замечать, что ночью, во время их отсутствия, кто-то натаскивает на верх строящейся церкви целые горы кирпича. Долго дивились этому рабочие, долго недоумевали, откуда берется кирпич на верху строящейся церкви. Наконец, решили разузнать, кто мог быть этот даровой, неутомимый работник, каждую ночь таскающий для них кирпич. Оказалось, что этот неутомимый работник была раба Божия Блаженная Ксения.

 

 

 Может быть, много и других, неведомых миру подвигов совершала Блаженная. К сожалению, при ней не было никого, кто мог бы быть свидетелем этих подвигов.

 

 

 В одиночестве совершала она жизненный путь свой. Между тем, путь этот был длинный: целых 45 лет жила она после смерти своего мужа, целых 45 лет вела она неустанную борьбу с врагом человечества - диаволом и с гордостью житейской!

 

           

 Где, почти необутая и еле одетая, Блаженная Ксения во все время своего странствования давала отдых, покой своему телу, - осталось известным одному только Господу Богу. Мы можем лишь удивляться тому, как могла она, старенькая и слабая, выдерживать наши проливные, пронизывающие до костей, осенние дожди, наши страшные, трескучие морозы, когда на лету мерзнут птицы, и легко застывают хорошо одетые, молодые, здоровые люди! Нужно было обладать или организмом сверхчеловеческим, или носить в себе такой сильный, внутренний, духовный жар, такую глубокую, несомненную веру, при которой и невозможное становится возможным. Но, припоминая великих угодников Божиих, которые силою своей веры творили дивные, непосильные и непонятые для человеческого ума чудеса, не будем и подвиги Блаженной считать небывалыми, невозможными для человека во плоти. А что Ксения Блаженная действительно имела такую веру, при которой все возможно, что она, живя телом в мире, душой своей всегда витала выше мира и пребывала всегда в живом, непосредственном общении с Богом, видно уже из того чудесного дара предвидения будущего, которым наделил Господь Свою угодницу, и благодаря которому Блаженная наперед знала о таких событиях, которые не могут быть предугаданы и предсказаны умом человеческим.

 

Дар прозорливости святой Блаженной Ксении

 

 

 Вот те случаи обнаружения дара прозорливости рабы Божией Ксении, которые надежно хранит народная память.

 

 

 * * *

 

 

 Однажды приходит в гости к купчихе Крапивиной Блаженная Ксения. Радушно встреченная хозяйкой и другими лицами, бывшими в квартире г-жи Крапивиной, Ксения несколько времени беседовала с ними, поблагодарила хозяйку за угощение, и, когда стала прощаться, то, указывая на Крапивину, сказала: «Вот, зелена крапива, а скоро, скоро завянет». Ни Крапивина, ни ее гости не придали какого-либо особого значения словам Блаженной, но оказалось, что в скором же времени молодая, цветущая здоровьем г-жа Крапивина неожиданно заболела и умерла. Тут только гости Крапивиной вспомнили слова Блаженной: «зелена крапива, но скоро завянет», и поняли, что этими словами она предсказала близкую кончину Крапивиной.

 

 

 * * *

 

 

 В другой раз приходит Ксения к своей хорошей знакомой, г-же Параскеве Антоновой, которой она раньше подарила свой дом, и говорит ей: «Вот ты тут сидишь да чулки штопаешь, и не знаешь, что тебе Бог сына послал! Иди скорее на Смоленское кладбище!»

 

 

 Антонова, с молодых годов хорошо знакомая с Блаженной, отлично знала, что с уст Ксении никогда не сходит слово неправды, а потому и теперь, несмотря на странность ее слов, тотчас же поверила, что, должно быть действительно, что-нибудь случилось особенное, и поспешно побежала на Смоленское кладбище. На одной из улиц Васильевского острова, вблизи Смоленского кладбища, Антонова увидала большую толпу народа. Влекомая любопытством, Антонова подошла к толпе и постаралась разузнать, что тут случилось. Оказалось, что какой-то извозчик сбил с ног беременную женщину, которая тут же на улице разрешилась от бремени мальчиком, а сама немедленно скончалась.

 

           

 Сжалившись над ребенком, Параскева Антонова тотчас же взяла ребенка к себе. Узнать, кто была его умершая мать, кто был его отец, несмотря на усиленные старания как Петербургской полиции, так и самой Антоновой, не удалось, и ребенок остался на руках у г-жи Антоновой. Она дала ему прекрасное образование и воспитание. Впоследствии он сделался видным чиновником и до самой смерти берег и покоил свою приемную мать, будучи для нее самым почтительным и горячо любящим сыном. С глубоким благоговением относился он также и к памяти рабы Божией Блаженной Ксении, которая так много добра оказала его приемной матери и такое участие приняла в судьбе его, едва родившегося и уже оставшегося полным сиротой, ребенка.

 

 * * *

 

 

 Недалеко от часовни рабы Божией Ксении находится могила Евдокии Денисьевны Гайдуковой, скончавшейся в 1827 году. Эта Гайдукова принадлежала к числу тех лиц, которых любила и иногда посещала раба Божия Ксения. Однажды зашла к ней Блаженная Ксения в предобеденное время. Обрадованная ее приходом, Евдокия Денисьевна тотчас же поспешила накрыть на стол, усадила за стол Ксению и стала угощать ее чем Бог послал. Кончился обед. Евдокия Денисьевна стала благодарить Ксению за ее посещение и извиняться за плохое угощение.

 

 

 «Не взыщи, - говорила она, - голубчик Андрей Феодорович, больше мне угостить тебя нечем, ничего сегодня не готовила».

 

 

 «Спасибо, матушка, спасибо за твое угощение, - отвечала Ксения, - только лукавить-то зачем? Ведь побоялась же ты дать мне уточки!»

 

 

 Сильно сконфузилась Евдокия Денисьевна; в печи у ней, действительно, была жареная утка, которую она приберегала для отсутствующего мужа. Тотчас же бросилась Евдокия Денисьевна к печке и стала вынимать оттуда утку.

 

 

 Но Ксения тотчас же остановила ее: «Нет, нет, что ты? Не надо, не надо, я не хочу утки. Ведь я знаю, что ты радехонька меня всем угостить, да боишься своей кобыльей головы. Зачем же его сердить?»

 

 

 Кобыльей головой Ксения называла мужа Евдокии Денисьевны, которого очень не любила за его пьянство, грубый характер и за скверную ругань в пьяном виде.

 

 

 * * *

 

 

 К числу знакомых рабы Божией Ксении, к которым она иногда наведывалась, принадлежало также семейство Голубевых, состоявшее из матери-вдовы и 17-летней красавицы-дочки. Ксения очень любила эту девушку за ее кроткий, тихий нрав и доброе сердце. Однажды заходит к ним в гости Ксения. Мать и дочь сидели за столом, и готовили кофе. «Эх, красавица, - сказала Ксения, обращаясь девушке, - ты вот тут кофе варишь, а муж твой жену хоронит на Охте. Беги скорее туда.»

 

 

 «Как так?! - отвечала девушка, - у меня не только мужа, но и жениха-то нет. А тут какой-то муж, да еще жену хоронит?»

 

 

 «Иди», - сердито отвечала Ксения, не любившая каких-либо возражений.

 

 

 Голубевы, хорошо знавшие, что Ксения никогда не говорит чего-либо напрасно, и почитая ее за угодницу Божию, тотчас же послушались приказания Блаженной и отправились на Охту. Здесь они увидели, что к кладбищу направляется похоронная процессия. Голубевы замешались в толпу провожавших и пошли вместе с процессией на кладбище. Хоронили молодую женщину, жену доктора, скончавшуюся от неблагополучных родов. Началась и кончилась литургия, затем и отпевание. Покойную понесли на место ее последнего упокоения. Вслед за гробом шли и Голубевы. Кончилось и погребение. Народ стал расходиться по домам. Пошли и Голубевы. Но тут они неожиданно натолкнулись на горько рыдавшего молодого вдовца, который, при виде могильного холма над прахом любимой супруги, потерял сознание и без чувств свалился на руки подбежавших Голубевых. Последние постарались привести его в чувство, познакомились с ним, и через год юная Голубева стала женой доктора.

 

 

 Счастливо и безмятежно прожила она со своим мужем до глубокой старости, при смерти строго завещав своим детям хранить могилу и чтить память рабы Божией Блаженной Ксении.

 

 

 * * *

 

 

 Однажды встретила Блаженная Ксения на улице одну благочестивую женщину, свою знакомую, остановила ее и, подавая ей медный пятак с изображением всадника, сказала: «Возьми пятак, тут царь на коне; потухнет!» Женщина взяла пятак, попрощалась с Ксенией и, недоумевая, что бы значили странные слова ее, пошла домой. Но едва она вошла в ту улицу, где она жила, как увидела, что загорелся дом ее. Не успела, однако, она добежать до своего дома, как пламя было потушено. Тут только поняла она, что означали слова Блаженной Ксении «возьми пятак; потухнет!»

 

 

 * * *

 

 

 Всем известно, что Императрица Анна Иоанновна, желая упрочить русский престол за потомством отца своего, царя Иоанна V Алексеевича (брата Петра Великого), вызвала к себе племянницу свою, Анну Леопольдовну, выдала ее замуж за принца Антона Ульриха, и, когда от этого брака родился сын Иоанн, то назначила его своим наследником. По смерти Анны Иоанновны, Иоанн VI Антонович, действительно, был провозглашен Императором (1740 год). Спустя год после этого, а именно - с 24 на 25 ноября 1741 г., - в России произошел государственный переворот. Императрицей была провозглашена дочь Петра Великого, Елисавета Петровна. Иоанна Антоновича заключили в Шлиссельбургскую крепость, а родителей его сослали в ссылку в Холмогоры, где они и скончались. Несчастный Иоанн Антонович протомился под строгим надзором в Шлиссельбургской крепости около 23 лет. В 1764 г., уже в царствование Императрицы Екатерины Великой один из караульных офицеров, Мирович, задумал освободить его из заточения и провозгласить Императором. Но попытка Мировича не удалась; другие офицеры остались верными Императрице. Во время происшедшего столкновения Иоанн Антонович был убит.

 

 

 За три недели до этого печального события, Блаженная Ксения стала ежедневно и целыми днями горько плакать. Все встречавшиеся с ней, видя ее в слезах, жалели ее, думая, что кто-нибудь ее обидел, и спрашивали ее: «Что ты, Андрей Феодорович, плачешь? Не обидел ли тебя кто-нибудь?»

 

 

 Блаженная отвечала: «там кровь, кровь, кровь! Там реки налились кровью, там каналы кровавые, там кровь, кровь!»,- и еще сильнее начинала плакать.

 

 

 Никто не понимал, что сталось со всегда спокойной и благодушной Блаженной. Никто не понимал и странных слов ее.

 

 

 Лишь три недели спустя, когда по Петербургу разнеслась молва о страдальческой кончине Иоанна Антоновича, все поняли, что своим плачем и словами «Там реки налились кровью, там каналы кровавые, там кровь, кровь!» - Блаженная предсказывала страдальческую кончину некогда Императора Иоанна VI Антоновича.

 

 

 * * *

 

 

 Накануне праздника Рождества Христова, 24 декабря 1761 года. Блаженная Ксения целый день суетливо бегала по улицам Петербургской стороны и всюду громко кричала: «Пеките блины, пеките блины; скоро вся Россия будет печь блины!»

 

 

 Все, видевшие Блаженную, недоумевали, что бы означала ее озабоченность и суетливость, что означают слова ее. Так никто и не понял странных слов и поведения Блаженной.

 

 

 И что же случилось?

 

 

 На другой день, т.е. 25 декабря 1761 г., по Петербургу вдруг разнеслась страшная весть: Императрица Елисавета Петровна неожиданно скончалась.

 

 

 Тут только всем стало понятно, что словами «пеките блины, пеките блины, скоро вся Россия будет печь блины» - Блаженная предсказывала смерть Императрицы.

 

 

 * * *

 

 

 Несомненно, много и других случаев прозорливости обнаруживала раба Божия Ксения; к сожалению, известий об этих случаях до нас не сохранилось. Но и приведенных уже вполне достаточно, чтобы видеть, что Блаженная, действительно, обладала чудесным даром знания будущего.

 

 

 Молва о строгой подвижнической жизни Блаженной Ксении, об ее доброте, кротости, смирении, полной нестяжательности, об ее чудном даре прозорливости - широко разнеслась по Петербургу. Все стали смотреть на нее как на угодницу Божию, как на великую подвижницу; все стали не только жалеть ее, но стали глубоко уважать и почитать ее. Вот почему и купцы, и мещане, и чиновники, и другие обыватели Петербургской стороны душевно рады были принять у себя Блаженную в доме, тем более, что стали замечать, что в каком бы доме или семье ни побывала Блаженная, там всегда водворялся какой-то благодатный мир, особенное счастье. Торговцы заметили, что если Блаженная заходила в лавку, где до того времени не было торговли, и брала себе какую-либо ничтожную из продающихся вещей - орешек, пряничек, та лавка начинала отлично торговать, потому что народ спешил купить что-нибудь именно в той лавке, куда заглянула Блаженная.

 

 

 Извозчики заметили, что если кому-либо из них удавалось хоть несколько шагов провезти Блаженную, у того целый день езда шла отлично и он делал хорошую выручку. Вот почему извозчики, еще издали увидя Блаженную, на перегон мчались к ней на своих пролетках, и умоляли ее хоть только присесть в их коляску, в полном убеждении, что это даст им хороший заработок. И чрезвычайно счастлив был тот возница, которому удавалось провезти в своей коляске Блаженную.

 

 

 Матери детей замечали, что если Блаженная приласкает, или покачает в люльке больного ребенка, тот непременно выздоровеет. Вот почему все они, завидя Блаженную, спешили к ней со своими детьми и просили ее благословить или приласкать их, в уверенности, что тот ребенок, который удостоится ласки или благословения от Блаженной, или которого она просто погладит по головке, непременно будет и здоров и счастлив.

 

 

 И прожила, таким образом, в постоянном стремлении к истинному счастью в Боге, в постоянной борьбе со врагом рода человеческого и в постоянной готовности оказать добро всем каждому, эта подвижница после смерти своего мужа целых сорок пять лет. За все это время она не только не имела места, где главу подклонить, но не имела даже одежды, обуви, которыми можно было бы прикрыть и согреть озябшее тело. Несмотря на это, она была вполне счастлива. Как птица небесная, летала она Петербургской стороне днем, желая всем и каждому оказать какую-нибудь услугу, а ночью вступала в беседу с Самим Господом Богом, предаваясь молитвенным и другим подвигам. Кротость, смирение, доброта постоянно сияли на изможденном трудами лице ее: видно было, что душа Блаженной далека от мира, что, хотя тело ее находится еще на земле, но дух ее находится на небе, куда она неустанно стремилась. И вот не стало этой подвижницы на земле. Настал час, когда Господу угодно было разрешить ее от борьбы с миром и взять ее к Себе на небо.

 

 

Время смерти и погребения святой Блаженной Ксении. Почитание памяти ее по смерти. История сооружения часовни над ее могилой

 

 

 К великому прискорбию всех почитателей Блаженной Ксении, до нашего времени не сохранилось решительно никаких известий о времени и обстоятельствах смерти и погребения рабы Божией Ксении. Лишь на основании некоторых данных можно с большей или меньшей вероятностью сделать некоторые предположения.

 

 

 Составителю настоящей книжки, несмотря на самые тщательные, неоднократные розыски записи дня смерти и погребения Ксении Григорьевны Петровой или Андрея Феодоровича Петрова в росписях о погребенных, хранящихся в архивах Смоленского кладбища, начиная с 1777 года, найти не удалось. Можно таким образом предполагать, что Ксения скончалась ранее 1777 года.

 

 

 Но этому противоречит сохранившееся известие о том, что Ксения носила по ночам кирпич на вновь строящуюся церковь на Смоленском кладбище, а такою церковью могла быть только, существующая и теперь, церковь Смоленской иконы Божией Матери. А эта церковь начата постройкою в 1794 году и освящена в 1896 году. Стало быть, в эти годы Блаженная Ксения была еще жива. Если же предположить, что Ксения таскала кирпич на постройку какой-либо из ранее существовавших на Смоленском кладбище церквей, то этому предположению противоречит то обстоятельство, что все, ранее существовавшие на кладбище, церкви были деревянные и даже холодные, без печей, стало быть, и кирпич таскать туда было бесцельно. Вернее всего думать, что Ксения действительно таскала кирпич на постройку церкви Смоленской Божией Матери и, стало быть, была жива в 1794 - 1796 годах. Что же касается отсутствия записи о ее смерти и погребении в кладбищенских росписях, то это легко объясняется, с одной стороны, небрежностью, с какой велась в то время запись погребаемых; вследствие именно небрежности, многие лица, о которых достоверно известно, что они погребены на Смоленском кладбище, в росписях не значатся (например. Рыцари Мальтийского ордена; масса лиц, умерших от холеры в 1848 году и др.), а с другой - весьма вероятным предположением, что все умершие, отпетые не на кладбище, вовсе не заносились в кладбищенские ведомости о погребаемых. Если это так, то и Ксения была отпета не на кладбище, а где-либо в приходской церкви; это предположение можно считать вполне вероятным. На конец же XVIII века или даже на начало IХ-го, как приблизительное время смерти Ксении, указывают и некоторые другие данные: 1) день смерти императрицы Елисаветы Петровны, 25 декабря 1761 г., предсказанный Ксенией; 2) даты на могильной плите Ксении: «осталась после мужа 26-ти лет, странствовала 45 лет, а всего жития 71 год»; 3) год смерти современницы Ксении - Евдокии Денисьевны Гайдуковой - 1827.

 

 

 Сопоставляя все эти данные, также и год постройки Смоленской церкви, можно думать, что Ксения умерла не ранее 1794 года (время постройки церкви) и не позже 1806 года (1761 г., - время смерти Императрицы Елисаветы Петровны + 45 лет странствования Ксении == 1806 г.). Вот именно эти годы можно считать временем смерти Ксении; следовательно, дата рождения ее падает на 1719-1730 годы. Во всяком случае, точно определить год рождения и год смерти Блаженной, за неимением определенных данных, пока невозможно.

 

 

 Что же касается обстоятельств смерти и погребения рабы Божией Ксении, опять-таки за неимением каких-либо данных, сказать об этом что-либо определенное трудно. Но, принимая во внимание то глубокое уважение и ту любовь, какими пользовалась Блаженная у всех жителей Петербургской стороны, принимая во внимание, что еще при жизни Блаженную считали за угодницу Божию, можно думать, что погребение ее было необычайно торжественно: с уверенностью можно думать, что все жители Петербургской стороны, где жила Блаженная, и вообще все знавшие ее при жизни, считали своею обязанностью дать последнее целование усопшей, проститься с ней и проводить ее до последнего места ее упокоения.

 

 

 Были ли при этом какие-либо особенные, знаменательные проявления помощи от Блаженной, известий не сохранилось. Во всяком случае, если бы даже и не было подобных проявлений, чего мы отнюдь не смеем утверждать, тем не менее все почитатели усопшей, все получившие от нее какую-нибудь помощь, какую-нибудь ласку при ее жизни, старались молитвами своими отблагодарить ее по кончине за все то добро, какое было им оказано, старались не прерывать с ней духовного общения и по ее смерти. Вот почему, наверное, можно думать, что с 1-го же дня погребения Блаженной, могила ее посещалась многими и многими лицами, приходившими помолиться об ее упокоении. И на молитвенную-то память о себе Блаженная из загробного мира откликалась делами милости. Тогда и не знавшие Блаженную при жизни, стали прибегать к ее ходатайству, к ее помощи перед Богом. Служили панихиды по Блаженной. Достоверно известно, что в двадцатых годах прошлого столетия на могилку Ксении народ стекался толпами, веря, что на молитвенный зов Блаженная не замедлит откликнуться помощью. Каждый посетитель могилки Ксении непременно желал хоть что-нибудь иметь у себя с этой могилки, а так как взять с могилки, кроме землицы, было нечего, то брали именно землю, веря, что земля лучшее средство от болезней и горестей.

 

 

 Ежегодно вся земля с могильной насыпи над гробом усопшей по горсточке разносилась посетителями; ежегодно приходилось делать новую насыпь и ежегодно насыпь снова разбиралась посетителями. Пришлось положить сверху могильной насыпи каменную плиту; но посетители разбили плиту на мелкие кусочки и разнесли по домам; положили новую плиту и с этой плитой случилось то же. Но, разбирая землю и ломая плиты, посетители клали на могилку свои посильные денежные пожертвования, которыми вначале пользовались нищие. Затем могилку Ксении обнесли оградой, к которой прикрепили кружку для сбора пожертвований на сооружение над могилой часовни. И пожертвования не заставили долго ждать себя. На собранные таким образом деньги, при содействии некоторых почитателей рабы Божией Ксении, над ее могилой была сооружена небольшая, из цокольного камня, часовня с двумя окошечками по бокам, с дубовым иконостасом в восточной стороне и с железной дверью - с западной. Над дверью с наружной стороны сделали надпись: «Раба Божия Ксения». Могильную насыпь над самой могилкой также обделали цоколем, а сверху положили плиту со следующею, неизвестно кем составленною, надписью: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. На сем месте положено тело рабы Божией Ксении Григорьевны, жены придворнаго певчего, в ранге полковника, Андрея Феодоровича. Осталась после мужа 26 лет, странствовала 45 лет, а всего жития 71 год; звалась именем Андрей Феодорович. Кто меня знал, да помянет мою душу для спасения души своей. Аминь».

 

 

 Святая Блаженная Ксения погребена на Смоленском кладбище к югу от храма во имя Смоленской иконы Божией Матери. В 1902 году на могиле святой блаженной Ксении по проекту архитектора Славина была возведена каменная часовня, восточную стену которой в 1992 году украсила мозаичная икона святой подвижницы. В 1987 году часовня была освящена нынешним Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II. Сюда стремятся православные паломники со всех концов России и из других стран, чающие получить утешение в скорбях и помощь в благих начинаниях от молитвенницы о душах наших - святой блаженной Ксении.

Назад к списку